Лучшие песни о главном
Всё очень просто: певица, микрофон, маленький оркестр (жанр спектакля определён как «проект для актрисы, фортепиано и струнных») и 12 песен Александра Галича; продолжительность – час с небольшим. Однако тут всё – и прошлое, и настоящее; и разрывающие сердце частные истории, и плачевная История с большой буквы. И вереница жанров – сатира, мелодрама, трагикомедия, хоррор.
Яна Кузина поёт Галича; собственно, этим предложением можно было бы и ограничиться – как минимум для тех, кто знаком со спектаклями Воронежского Камерного театра. Тем, кто не знаком, придётся поверить мне на слово:
Яна – грандиозная артистка и прирождённая звезда.
Легко проверить – тем же «Кабаре», по сути, моноспектаклем, хотя приставка «моно» не совсем корректна: вместе с Яной на сцене – трио музыкантов. Фортепиано – Юлия Яковлева, скрипка – Мария Александрова, виолончель – Елена Филатова; одну песню – румбу о Принцессе с Нижней Масловки – они поют без Яны, использующей эти несколько минут для единственного переодевания – в лагерный бушлат.
Воронежский Камерный театр, где Кузина работает с 2014-го года – великий театр с 30-летней биографией, который нынешнее культурное руководство области стремится уничтожить – увольнением основателя и худрука Михаила Бычкова. Факт, вроде бы, прямого отношения к предмету нашего разговора не имеющий, хотя как же не имеющий:
время песен Галича продолжается (и это почти невыносимая правда), о чём актриса говорит в одном из двух спичей от себя. Комментарии – миниатюрны и метки; ничего, что могло бы переключить внимание с песен:
они – главное; и великие слова, и удивительное исполнение-проживание каждой песни, и аранжировка мелодий, переводящая бардовский формат «под гитару» в изящный – интеллигентный, но и задиристый, и грозный – шансон. Логично построить текст о спектакле-концерте как плейлист с примечаниями – чем и займусь.
Прологом – шутливая, кокетливая, в целом безмятежная, хоть и всплывает уже политика – «ЦК КПСС» – «Леночка»; та, где «Красоточка-шатеночка стояла на посту...». Грешным делом, подумал, что можно ведь и весь вечер построить на таких, шаловливых, но умеренных, с горчинкой, но без очевидной крамолы, песнях Галича; но ошибся, конечно. В подборе – внятная драматургия; от забавы – к трагедии; и баланс между «сюжетными» песнями – «женскими историями» (вот правда, прозвучало бы чужеродно, если бы Яна исполнила стопроцентно мужские вещи – мой любимый «Петербургский романс» или ядовитый «Отрывок из репортажа о футбольном матче...», который гениально сделал Даниил Газизуллин в «Праве на отдых») – и суровыми социально-историческими метафорами выдержан эталонно.
Дальше – первая прямая речь актрисы; чуть-чуть биографии героя и мысль, точно сформулированная на примере Галича:
благополучие и свобода в России – две вещи несовместные
Вторая песня – совсем невесёлый «Весёлый разговор»; в лаконичном эпосе про балованную девочку с несложившейся судьбой (Кузина – потрясающая рассказчица; и каждая придуманная Галичем судьба за минуты проносится перед глазами как большое кино) гениально сосуществуют повседневное, сиюминутное – и огромное, масштаба страны и мира.
«Касса щёлкает, касса щёлкает, а под Щёлково в щепки полк» – лёгкость и кошмар, подобное единение которых возможно только в кабаре.
Третьим «треком» – риторический и легендарный «Спрашивайте, мальчики!»; четвёртым – пронзительная «Караганда, или Песня про генеральскую дочь». На «Мальчиках» с печальным скепсисом подумал, что высокий нравственный стандарт Галича – и на все времена, и остался в ХХ веке. «Спрашивайте, мальчики, отцов! Сколько бы ни резать ветчину, надо ж отвечать, в конце концов!» – вроде бы, не поспоришь, но современным мальчикам все ответы известны и, кажется, не нужны; всё-таки, новый век – новые технологии, дают больше возможностей для игнора и эскейпа. Можно этому факту порадоваться, можно поплакать о социальном равнодушии и его очевидных последствиях. Только как поётся в той же «Караганде», «от слез хлеб не солится». А «Караганда» – до комка в горле; ещё и потому, что Кузина не нагнетает, не «рвёт тельняшку», с улыбкой: «А тридцать лет назад я с мамой в том саду... Ой, не хочу про то, а то я выть пойду!» И тут точно можно завыть – и от сопереживания, и от восторга: как же немыслимо – красиво и точно в сердце – она поёт; как перенимает и присваивает галичевскую энергетику.
Следом – зонг «Ночной дозор», жуткий марш – «Он выходит на место лобное, гений всех времен и народов! И, как в старое время доброе, принимает парад уродов!»; кабаре Галич превращается в кабаре Брехт.
Песня шесть – язвительно-грустная «Тонечка»; снова повод для мрачных обобщений – вот мы же кричим: «Тираны!» и грезим зарёй свободы, а много ли нас?
Большинство-то, как герой «Тонечки», упивается, что «сортир у нас в дому восемь на́ деся́ть»; и даже те, что сейчас в зале – слышат, о чём им поют? И если слышат, отчего так охотно, будто дети на ёлке, готовы стучать ладошками в такт забавным мотивам?
Седьмым пунктом – уже помянутый музыкальный «антракт», оркестр без Кузиной, «Баллада о том, как одна принцесса раз в три месяца приходила поужинать в ресторан Динамо». Вот на ней, саркастической и печальной до удушья народ стал прихлопывать. Ну да я ему не судья.
Возвращается Кузина вместе с Галичем: актриса начинает «Не надо, люди, бояться» – потому что видеозапись не сохранила первый куплет – и передаёт слово самому автору.
Девятая песнь – самый страшный номер спектакля; исторический хоррор «Королева материка» – про белую вошь, повелительницу зека; готическая – по словам самого Галича – баллада; в яростном и строгом исполнении.
Следом – «Старательский вальсок» (да, всё так, промолчи – попадёшь в первачи; и Кузина изумительно транслирует и ехидство, и грусть оригинала), «Неоконченная песня» («Старики управляют миром» – только что вспоминал в связи с «Пациентом №1») и «Последняя песня» – последней песней.
«Возвращается боль, потому что ей неуда деться». Песни на бис быть не может.
«Кабаре «Галич» – первая премьера «Прогресса», новой независимой площадки, открытой в Воронеже Раисой Ждан, много лет курировавшей программу Платоновского фестиваля (и это были его золотые годы).
Пространство совсем юное; я видел только спектакль Кузиной и двухактный вечер современной хореографии – с вполне захватывающими постановками Виктории Арчая и Павла Глухова. Немного, но достаточно, чтобы понять: потенциал у нового театрального дела и нового театрального места – огромный. Тотальный регресс, свидетелями которого нам выпало стать, «Кабаре» в частности и «Прогресс» в целом, может, и не остановят – но они хотя бы пробуют.
