Духовные голоса
В основе – предельная интимность: «Чокнутый» поставлен по любовной переписке Березина и Маши Кузнецовой. Роль своего альтер эго режиссёр отдал двум артистам: Василия по очереди играют звезда – Александр Горчилин – и актёр с особенностями развития Вадим Гулаков.
В роли Маши – Томасина Москаленко; и это – роль-открытие. Также в спектакле занята замечательная артистка МХТ Юлия Чебакова, но её участие сродни самоотречению: почти всё действие запертая в клетке Юлия молча читает – очевидно, ту переписку, свидетелями которой становимся мы.
Столь же незаметна и птица голубь, скрытая в нижней части передвижной двухъярусной клетки.
Аплодисменты же срывает маленький детский оркестрик, чьи музыкальные интермедии прерывают эпистолярные монологи героев.
Название и смысл стихов определяются по первой строчке. К «Чокнутому» это правило применимо на сто процентов;
спектакль – белый стих.
«По ночам я постоянно ищу твои руки, я постоянно ищу тебя», – сомнамбулически говорит в самом начале герой, тихий молодой человек. Про это, кажется, и ставит Березин, обнародовавший частную переписку десятилетней давности (авторами текста значатся он и Мария Кузнецова); про любовь – как нежный поиск и постоянное присутствие близкого человека, даже если между физическими телами километры. Нет телесного контакта и у исполнителей – но есть эмоциональное и духовное напряжение, возникающее, главным образом, из произносимых слов. При том, все признания в любви, желании, наслаждении и переживании «самого счастливого времени» – времени вместе – произносятся без нажима, без игры, без драматизации.
Он – сдержан до аутизма, боится спугнуть что-то, что не поддаётся формулировке, она – более открыта и откровенна; вечная дихотомия «мужское – женское»; впрочем, тоже «не играет»; всё в полголоса – благо Малая сцена «Практики» позволяет говорить тихо и очень тихо.
Что ж, Березин, получается, берётся за дистилляцию чувство от пафоса, сентиментальности, слёз; от театра, в конце концов; транслирует пережитое когда-то в вечность,
и маленький зал «Практики» действует как проводник, переходная зона для этой трансляции; и ведь получается; будто одно прикосновение героев – где-то между четыре тридцать семь и четыре сорок три – растягивается на жизнь. Камерно, безыскусно – но и с изыском, с вызовом, заключённым в самой вопиюще нескромной скромности проекта; вот уж точно, «о любви не говори, о ней всё сказано» – и «все песни только о любви»; заключаем обыкновенную страсть в рациоформат; интригуем и провоцируем безмолвной Чебаковой и малышами с банджо и саксофоном; наивность и эстетство; ну а как доверить сцене – и зрителям-соглядатаям – собственное бесконечное счастье?
Удивителен выбор исполнителей на роль героя,
собственно, самого Василия Березина, начинающего очередное (дурацкое слово; это послание может быть и внеочередным) письмо словами «Привет, мой воздух, наконец-то я могу спокойно тебе написать...» и заканчивающего подписью «Твой волшебник». Я видел версию, где играл Александр Горчилин, премьер шедевров Кирилла Серебренникова в «Гоголь-центре», режиссёр резонансного фильма «Кислота», лицо недавних «Клипмейкеров»; безотносительно оценок (а Саша – актёр от Бога), медийный персонаж. В очередь с ним на сцене может быть и Вадим Гулаков, «особенный актёр». Ход, совершенно непонятный с точки зрения маркетинга, но, очевидно, маркетинг – последнее, что волнует Березина.
Я про Бинарный Биотеатр больше наслышан; сам был только на первой части «Оперы «Евангелие», которую исполняли в холодном, как ад, ангаре Хлебозавода в 2017-м году, и на «Августине. Исповеди» в «Башмет-центре» в 2019-м. И то только потому, что оба спектакля входили в программу фестиваля NET – Новый европейский театр. Вообще, на опыты Бинарного Биотеатра просто так, с улицы, не заглянешь; «Синюю птицу» в синей птице» вообще играли партизански – как интервенцию в музейную мхатовскую «Синюю птицу»: дюжина зрителей смотрела на сцену замшелого театра, слушая спектакль Березина в наушниках. В номинацию «Золотой Маски» «Эксперимент» в 2020-м году попал проект Devil Comedy, суть которого автор описывает следующим образом: «Происходит так: вы выбираете песнь. (На каждой песне свой Вергилий). Вы оставляете свой телефонный номер. Вам звонит ваш Вергилий, вы встречаетесь в удобное для вас и для Вергилия время. Продолжительность всех песен 9 дней. Когда делал этот спектакль, то посмотрел на свою жизнь со стороны и увидел все те ситуации, те же залазы, и что все это ад. И во всем этом есть маленькая Надежда. За нее как раз и нужно бороться».
Погружаюсь я в историю к тому, что эксперимент – второе имя Василия.
«Чокнутый», кажется, самый «нормальный» его спектакль – в том смысле, что идёт в государственном театре, в строго определённое время, в зале с нумерованными местами. Но может обескуражить посильнее «Дьявольской комедии» – при всей вопиющей, вызывающей простоте.
Зачем это, в чём задача? Чтобы посмотрели, послушали – и, пусть ненадолго, просветлились.
Ну а что; как-то так; зачем вообще сейчас что-то делать? Березина на поклонах не было; от друзей услышал, что он, вроде, в Париже. А «Чокнутый» здесь. Что тут ещё скажешь, кроме спасибо.
