Соколы и Сталин
Третье действующее лицо и чёрного, и лиричного фарса – Иосиф Сталин, харизматичный злодей, тёмная гнетущая сила, без которой добру жилось бы слишком спокойно.
В 1948-м году Соломон Михоэлс, легендарный актёр и режиссёр, кавалер ордена Ленина и лауреат Сталинской премии, был убит агентами госбезопасности по личному приказу Сталина. Действие «Двоих» начинается раньше, в 1942-м, когда Сталин ещё прикидывался Михоэлсу другом – ну, насколько вообще способен быть другом жуткий урка даже не с рябым, а с обезображенным чумными бубонами лицом. Михоэлс командируется в Америку как председатель Еврейского антифашистского комитета, чтобы добиться от заокеанских богачей финансовой поддержки Красной армии. Одним из его визави оказывается Чарльз Чаплин – суперзвезда мирового кино и обитатель большого дома в Беверли Хиллз. Совсем скоро «бродяжка Чарли» станет жертвой маккартистских гонений и спустя 10 лет после означенных событий будет вынужден эмигрировать в Швейцарию, но это тоже за скобками основного действия.
Пока же два гения, которым суждено стать изгоями, проводят время как во сне – дурном и смешном, смурном и многоцветном, тягостном и бурлескном,
в окружении чекистской свиты, подворовывающей ложки, в присутствии дамы-попугая, на мандариновом пиру; вне враждебных вихрей, бушующих над воюющей планетой; обмениваясь личным прошлым, разыскивая среди зрителей родных, мечтая о совместном выходе под свет софитов и превращаясь в Наташу Ростову, танцующую на своём первом балу под музыку Нино Роты, превращающуюся в вальс Шостаковича...
Триггером, запустившим фантазию Крымова, стала реальная встреча Соломона Михоэлса и Чарльза Чаплина в 1942-м году. Финальный титр спектакля сообщит, что длилась она несколько минут, «Двое» идут два часа и, разумеется, не претендуют на документальную реконструкцию; да и что там реконструировать – к примеру, в сценарии неосуществлённого фильма «Михоэлс. Обыкновенное убийство» диалог героев не занял и страницы. Крымов придумывает спектакль с нуля, создавая объёмный, масштабный фарс, цирк, гротеск, фантасмагорию гоголевского масштаба (не случайно в одном из – буквально – ударных эпизодов возникает гигантский разящий нос), которая начинается как политическая карикатура, а заканчивается трепетным посвящением театру. За заглавных героев и артисты (Максим Виторган или Александр Феклистов – Михоэлс, Роза Хайруллина – Чаплин), и ростовые куклы.
Фантазии Крымова, не знающей различий между жизнью/искусством и клоунадой/трагедией, можно петь бесконечные дифирамбы – мало не будет.
Немало и самого Крымова:
за прошедший год (считая с осени 2020-го) он выпустил четыре (!) спектакля. Посвящение родителям, Анатолию Эфросу и Наталье Крымовой, и верному эфросовскому завлиту Нонне Скегиной «Все тут.» в «Школе современной пьесы», «Моцарта «Дон Жуана». Генеральную репетицию» в «Мастерской Петра Фоменко», версию «Чайки» «Костик» в Драматическом театре им. А.С. Пушкина и «Двоих», спродюсированных театральным агентством «Арт-партнёр». «Двое» – второй совместный проект Дмитрия Крымова и Леонида Робермана: их предыдущая работа «Борис», основанная на изрядно переделанной трагедии Пушкина, игралась в том же складском ангаре Музея Москвы, позволяющем начинать театр почти с порога.
До того, как первый звонок позволит занять свои места, можно заглянуть в кабинет Чаплина, подозрительно напоминающий комнату в советской интеллигентской квартире первой половины ХХ века, и посмотреть кадры немых комедий, бегущие на экране под мнимое стрекотание проектора. Не возбраняется подойти к дремлющей кукле Михоэлса.
Театр – везде; об этом и спектакль, где Чаплин и Михоэлс – новая инкарнация Счастливцева и Несчастливцева.
Правда, определить, кто есть кто, сложно: трагический артист Михоэлс, при всей застенчивости, расположен шутить, Чаплин же оказывается стопроцентным меланхоликом, лунным Пьеро, постигающим природу смешного умом, но не чувствами.
О «Борисе» – брутальном карнавале власти в России – напоминает третий, не вынесенный в заглавие, но дьявольски важный герой «Двоих», вездесущий и всемогущий упырь Сталин – роль-прорыв для молодого актера Александра Кубанина (выпускник мастерской Виктора Рыжакова работает в театре им. А.С. Пушкина и играет в крымовском «Костике» Тригорина).
Возможно, прозвучит кощунственно, но этот чертяка из табакерки с «Герцеговиной Флор» часто затмевает главных героев.
Что-то похожее произошло в фильме Павла Лунгина «Царь», где людоед Иван Грозный в исполнении Петра Мамонова выглядел интереснее митрополита Филиппа, сыгранного Олегом Янковским. Подозреваю, что у Лунгина так вышло непреднамеренно – в силу колоритности беззастенчивого злодейства и благодаря рок-н-ролльному драйву Мамонова. Крымов же, сочиняя свою мозаичную, парадоксальную и избыточную оду театру, пошёл до конца: без Яго нет Отелло.
© Фотографии Ксении Угольниковой предоставлены пресс-службой проекта
Другие спектакли Дмитрия Крымова в Журнале CoolConnections: «Своими словами. Мёртвые души», «Безприданница», «Ромео и Джульетта. Киндерсюрприз», «Му-Му», «Серёжа», «Борис», «Моцарт «Дон Жуан». Генеральная репетиция»
