Кошки не болтают чепухи
В основе – роман Григория Служителя, ученика Сергея Женовача и актёра Студии театрального искусства. При всей театральной закваске автора, текст выглядит совершенно не подходящим для сцены, однако Марина Брусникина совершает – в очередной раз! – невозможное, превращая прозу в свежий как воздух спектакль-путешествие.
Роман «Дни Савелия» ведёт повествование от первого лица – кота Савелия, родившегося на задворках магазина «АБК» в Шелапутинском переулке старого купеческого района Таганки;
первое место прописки героя – коробка из-под бананов.
Конечно, разговор этот о нас, гражданах России XXI века; исключительно котовьих проблем и приключений у Савелия не много, почти все можно запросто экстраполировать на человека. Однако же замечательный приём даёт простор и для стороннего взгляда – без «звериной серьёзности», но со здоровой иронией (в предисловии к книге Евгений Водолазкин упоминает, «не упоминая», остранение по Шкловскому). И для вольных перемещений по Москве: топография города – среди персонажей романа.
Марина Брусникина владеет уникальным даром переводить самые разные тексты, от Некрасова до Некрасовой, на язык театра; но, честно, читая «Дни Савелия» пару лет назад, я никак не мог представить их на сцене. Ладно, смена хозяев, столкновение с абсолютным злом, счастливая и трагическая любовь – то, что переживает Савелий в течение книги – это ещё туда-сюда, инсценировки разные бывают.
Но как без фальши, без натяжки перенести в ограниченный стенами и нумерацией мест зал пронизывающее «Дни Савелия» свободное движение, присвоение всего городского пространства, стихийную поступь четырёх бодрых лап – «людям не сойти с протоптанной дорожки, ну, а кошки, мяу – это кошки»?
Брусникина отказывается от зала, уводит зрителей на открытый воздух (из-за чего зимой «Дни Савелия» невозможны). Быстрый старт – в главном фойе, дальше – лёгкая имитация экскурсии по Театральной площади и Большой Дмитровке, мостик между реальностью и магическим театральным приключением, которое начинается в первом дворике, где родился Савелий, и продолжается как путешествие – по театру, жизни и судьбе.
Актёрское единение – то, без чего невозможны ансамблевые, перелагающие прозаический монолог на поэтическое многоголосье спектакли Брусникиной. В «Днях Савелия» девять артистов, считаю долгом перечислить восьмерых как в программке, по алфавиту, не выделяя кого-то одного – потому что все блистательны, и у каждого есть по несколько врезающихся в память ролей,
и нет весов, которыми можно измерить, кто значительнее – возлюбленная Савелия Грета, спятивший попугай-сквернослов Игги, прибившийся к котам косой пти-брабансон или стаи двуногих, людей, от которых может быть тепло или больно.
Денис Баландин, Алексей Блохин, Тарас Епифанцев, Вера Зотова, Антонина Писарева, Мария Рыщенкова, Дарья Семёнова, Нелли Уварова – лихие, отчаянные, живые; ваша работа в «Днях Савелия» – больше, чем крутой профессионализм; особенный, живой, духовный – коты бы, наверное, посмеялись над такой высокопарностью – вклад в спектакль. И – не думаю, что фантазирую – играть вот так, убирая расстояния между «партером» и персонажами, обращаясь к зрителям напрямую, пусть и посредством неизменного текста, через раз и навсегда созданные образы, веселее, чем в обычном – сцена/зал – формате;
и эти интерес, азарт, веселье позволяют не замечать иногда довольно сложные погодные условия.
Актёры-брусникинцы, с которыми «Дни Савелия» смотрел я, натырили где-то основательные зимние тулупы, я же не притронулся даже к любезно предоставленным пледам – зачем? и без них жарко, даже промозглым сентябрьским вечером. Страдаю, полагаю, только рамтовские курильщики: таблички предупреждают, что во время «Дней Савелия» с сигаретами надо выходить за пределы Молодёжного.
Про девятого артиста надо всё же отдельной строкой: это Виктор Панченко, актёр РАМТа, играющий в спектакле главную роль, Савелия (интернет подсказывает, что это не первый его кот у Брусникиной – был ещё в РАМТе пропущенный мной «Кот стыда» по трём девичьим пьесам Таи Сапуриной, Юлии Тупикиной и Ирины Васьковской).
Пластичность и прыгучесть – по умолчанию, с этим бы многие справились; важнее, что Савелий в версии Панченко – разом и наглец, и миляга; победителен и уязвим;
изумительно сочетает свойственное даже самым опальным котам высокомерие с беззащитностью. Думаете, Гамлет – роль мечты? Ничего подобного; посмотрите на Савелия.
Ещё одно имя, требующее отдельной строки – художник спектакля Ирина Корина. Звезда российского contemporary art сочиняет уникальную вселенную по мотивам уличного хлама, вывесок, биллбордов и интерьеров квартир, скрестивших советский декор с евроремонтом.
Город во всех его ипостасях становится действующим лицом спектакля; ветер и, не исключено, дождь дополняют тотальную инсталляцию Кориной, захватывающую площадки, обычно не предназначенные зрительскому глазу.
А все вместе – Служитель, Брусникина, Корина, Панченко, великолепная восьмёрка артистов РАМТа – говорят, в конечном счёте, даже не про котов, людей, город и погоду в нашем общем доме, но про время. Как там в книге, где про фото с новорождённым Витюшей, первым приютившим Савелия человеком: «Угол фотографии закрыт чем-то багровым. Это попал в объектив палец фотографа. Внизу выжженными цифрами указана дата съемки. 15.11. 14:38. Но кто стоит за фотоаппаратом, уже никто никогда не вспомнит». Попробуем, вспомним. Для того и спектакль.
© Фотографии Марии Моисеевой предоставлены пресс-службой театра
Другие спектакли Марины Брусникиной в Журнале CoolConnections: «Человек из Подольска Серёжа очень тупой», «Мороз Красный Нос», «Посадить дерево», «Поле», «В кольцах»
