О здоровье политики
В новой пьесе Дэвида Хэа добродетельная докторша планирует побороться за кресло лидера лейбористов с бывшим бойфрендом. Или не собирается? Чего больше в ее грядущем выборе – страсти или расчета? Ответы на все вопросы – в спектакле Нила Арфмилда, премьере проекта TheatreHD.
«Выбор» начинается с пресс-конференции. Под носом у пиарщика Сэнди – микрофоны BBC, Sky News, CNN и прочих новостных гигантов.
Всех интересует только одно: выдвинет ли свою кандидатуру на пост главы лейбористов его начальница – молодой, перспективный политик Полин Гибсон, влюбившая в себя всю Великобританию своим крестовым походом в защиту маленькой больницы в провинциальном Корби?
Или, все-таки, не решится? В конце концов, ее главным соперником на выборах будет не новичок, как она сама; не очередной воспламененный энтузиазмом дебютант большой игры, выползший на поляну общественного внимания благодаря локальному протесту. Напротив, ей придется сразиться с самим Джеком Гулдом, политиканом до мозга костей, плотью от плоти партийной элиты, сыном великого Гулда-старшего, автора настольной библии лейбориста – манифеста «Смерть рабочего класса»!
Есть и другой нюанс – 20 лет назад, в бытность студентами в Ньюкаслском университете, Полин и Джек были любовниками, но их дорожки быстро разошлись.
Полин пришлось снова отправиться домой в Гастингс, чтобы ухаживать за больной матерью («Моя мать – единственный человек, – шутит Полин, – кому удается совмещать сигарету, стакан и химиотерапию»). Джек продолжил написанное на роду восхождение на политическую верхотуру. Прежде чем встретиться на этой верхотуре 20 лет спустя, они увидятся еще лишь однажды – в Лондоне конца нулевых: Полин нагрянет домой к Джеку с просьбой подписать петицию против закрытия клиники, в которой она работает. Жена Джека, к счастью для всех, была в отпуске, и Полин получает отличный шанс убедиться в бессмысленности преждевременной ностальгии и впервые прочувствовать на своей шкуре, из чего сделана политика.
Живой классик британской драмы Дэвид Хэа («Выбор» – его семнадцатая пьеса, написанная для Национального) любит такие прыжки во времени, служащие ему драматургическим ключом к нелинейной логике человеческих жизней и их взаимопереплетений.
Примерно так же выстроено «Изобилие» – пьеса, принесшая ему славу и известная массам по экранизации Фреда Скеписи с Мерил Стрип в главной роли. Еще один излюбленный прием драматурга – демонстрация системных пороков общественных институций сквозь призму частного случая. «Изобилие» было написано после того, как Хэа попалась на глаза интересная статистика; оказалось, что три четверти женщин, участвовавших во время войны в деятельности разведывательного Управления спецопераций, развелись с мужьями в первые послевоенные годы. Хэа решил выяснить подноготную этой статистики и наполнить ее человеческим содержанием. Схожим образом настроена и аналитическая оптика его знаменитой трилогии начала 90-х, исследующей положение дел в британском суде («Шепчущие судьи»), армии («Отсутствие войны») и англиканской церкви («Беснующийся демон»).
Политическая и человеческая дилемма Полин Гибсон, ее «to run or not to run» – личный выбор, который Хэа раскладывает на кусочки всей ее жизни – нужны драматургу, чтобы поразмышлять о судьбах лейборизма и о природе современного политического лидерства вообще. В новом столетии «Трудовую партию» в чем-то только не обвиняли – в оборотничестве (см. наследие Тони Блэра и его New Labour), забвении былых идеалов, троцкизме, антисемитизме, сексизме, политической лени (цитируя еще одну хейровскую реплику-шутку: «Лучше путешествовать с надеждой, чем куда-то приезжать»).
Обвинение в сексизме – самое очевидное: в конце концов, у Тори были и есть Тэтчер и Тереза Мэй, а лидерами лейбористов как были мужики, так и остаются.
В эпоху воинствующего феминизма эта «несменяемость» выглядит тем более странно: поместив избирательный участок Полин в скромный городок Корби, что в Ноттингемшире, Хейр метит прямиком в омонимичного лидера «трудовиков» Джереми Корбина.
Полин, чересчур положительная, и, кажется, излишне педалирующая эту положительность в ущерб самой себе, выступает и ярким примером лидера-аутсайдера, символом новой волны «политиков одной проблемы», вынесшей на главные позиции столь непохожих персонажей, как Трамп и Макрон.
«Одной проблемой» Полин является положение дел в Национальной службе здравоохранения – в частности, судьба локальных больниц, их финансирование и рентабельность. Этой же тематике посвящена последняя пьеса другого живого классика английской драмы – «Аллилуйя!» Алана Беннетта (которую TheatreHD тоже показывает). В отличие от бравурного ирониста Беннетта, Хейр выбирает привычную для себя стезю социально ответственного правдоруба. И действительно, в существование Полин Гибсон в политической реальности современной Британии поверить легко, несмотря на несколько повышенный театральный градус игры Шан Брук (роль Эвр Холмс явно не прошла для актрисы даром).
Алекс Хасселл, которого постоянные зрители TheatreHD помнят по его бойкому принцу Хэлу в «Генрихе Четвертом» RSC, в роли «принца лейбористов» наверняка понравится не меньше. Австралийский театральный мэтр Нил Армфилд, в свою очередь, не перегружает постановку излишней режиссурой, аккуратно насыщая текст Хейра узнаваемыми элементами собственного стиля.
Смертельно больная алкоголичка, мать Полин могла бы стать самым схематичным образом спектакля – даже в исполнении великолепной Лизы Садовы – если бы не напоминала столь живо образ «приемной мамаши» героев в гениальном исполнении Джеффри Раша из фильма Армфилда «Кэнди».
В свою очередь, пиарщик-гей Сэнди в привычно фееричном исполнении Джошуа Магуайра – это вообще архитепический образчик армфилдовского героя.
Своевременность «Выбора» и чуткость Хейра в улавливании злобы дня подтвердились буквально на следующий день после премьерного кинопоказа спектакля.
Один из второстепенных персонажей пьесы – пылкая, полная идеализма ассистентка Джека в исполнении Амаки Окафор – еще в первом акте пытается заинтересовать Полин плачевной судьбой жертв женского обрезания и обогатить ее «крестовый поход» еще одной социально-медицинской проблемой. Как выясняется, более чем животрепещущей: 1 февраля лондонский суд вынес обвинение жительнице восточного Лондона, уроженке Уганды, в том, что та обрезала клитор своей трехлетней дочери и, к тому же, заставила девочку скрывать правду от полиции (также в доме были обнаружены артефакты «колдовства» – коровьи языки с вбитыми в них гвоздями и лаймы, нашпигованные бумажками с проклятьями). Этот приговор стал первым в Великобритании, вынесенным по делу о женском обрезании; любительнице колдовства грозит тюремный срок до 14-ти лет.
